— Ты же адвокат?

— Да.

— Ну, вот я и подумала...— Длинные тонкие пальцы Мелоди нервно поглаживали щеку.— Я подумала, может быть, ты найдешь для меня работу. Может быть, я смогу быть секретарем. В твоем офисе. Или...— тут она заметно оживилась,— я могла бы делать наброски в зале суда. Ну, ты знаешь. Как Пэтти Херст. Для телевидения. У меня бы получилось.

— Эти художники работают в телевизионных студиях,— принялся терпеливо объяснять Тед.— А в моем офисе нет вакансий. Сожалею, но я не могу найти тебе работу.

Мелоди приняла его слова на удивление спокойно.

— Хорошо, Тед,— сказала она.— Наверное, я сама смогу найти работу. Справлюсь без твоей помощи. Только... разреши мне пожить здесь, ладно? И мы снова станем соседями, как раньше.

— О господи...— пробормотал Тед, он сел и скрестил руки на груди.— Нет!

Мелоди отвела руку от лица и умоляюще посмотрела на него.

— Пожалуйста, Тед,— прошептала она.— Пожалуйста.

— Нет,— решительным тоном повторил он.

Слово так и осталось в воздухе, холодное и окончательное.

— Ты мой друг, Тед,— сказала она.— Ты обещал.

— Ты можешь остаться на неделю, не дольше. У меня своя жизнь, Мелоди. Мне хватает собственных проблем. Но я множество раз пытался решать твои. Мы все пытались. Но ты — сплошные проблемы. Да, в колледже с тобой было чудесно. Но те времена давно прошли. Я помогал тебе снова и снова. Сколько можно? — Он говорил и постепенно распалялся.— Времена меняются, люди меняются. Ты не можешь вечно напоминать мне о каком-то дурацком обещании, данном под кайфом. Я не могу отвечать за твою жизнь. Проклятье, возьми себя в руки! Я не в силах этого сделать за тебя, и меня тошнит от твоего дерьма. Я больше не желаю тебя видеть, Мелоди, ты меня поняла?

— Не говори так, Тед,— заскулила она.— Мы друзья. Ты особенный. До тех пор пока существуете ты, Майкл и Энн, я никогда не буду одна, неужели ты не понимаешь?

— Ты одна.

— Нет,— настаивала она на своем.— У меня есть мои друзья, мои особенные друзья. Они мне помогут. Ты мой друг, Тед.

— Я был твоим другом прежде.

Ее губы дрожали, она была оскорблена до глубины души. Сейчас дамба будет прорвана, и Мелоди наконец устроит ему марафонскую истерику с рыданиями и воплями. Женщина побледнела, губы раздвинулись в злобном оскале, лицо превратилось в уродливую маску гнева.

— Ублюдок.

Подобный поворот событий не был для Теда неожиданностью. Он встал и подошел к бару.

— Не начинай,— сказал он, наливая себе виски и бросая в бокал кубик льда.— А то я выгоню тебя вон. Ты поняла, Мелоди?

— Мерзавец,— прошипела она.— Ты никогда не был моим другом. Никто из вас не был. Ты лгал мне, заставлял верить тебе, использовал меня. А теперь вы все поднялись так высоко, а я никто, и вы не хотите меня знать. Ты не желаешь меня знать. Ты не хочешь мне помочь. Ты никогда не хотел мне помочь.

 — Я помогал тебе, и не раз,— возразил Тед.— Ты должна мне не меньше двух тысяч долларов.

— Деньги! Больше тебя ничего не интересует, ублюдок.

Тед сделал глоток и нахмурился.

— Убирайся к черту.

Ее лицо стало белым.

— Я послала тебе телеграмму два года назад. Я послала телеграмму всем троим. Я нуждалась в вас, вы обещали, что придете ко мне на помощь, и ты обещал, когда занимался со мной любовью, и ты был моим другом, но, когда я отправила тебе телеграмму, ты не приехал, проклятый ублюдок, не приехал, никто из вас не пришел ко мне на помощь, никто из вас! — Она перешла на крик.

Тед забыл о той телеграмме. Но теперь воспоминания к нему вернулись. Он прочитал телеграмму несколько раз, а потом позвонил Майклу. Его не было на месте. Тогда Тед перечитал телеграмму в последний раз, смял и спустил в унитаз. Пусть кто-нибудь другой отправится к ней на помощь — так он подумал. У него было тогда очень серьезное дело, корпорация «Арграт» судилась из-за патента, и он не мог рисковать, бросив процесс на неопределенное время. Телеграмма была отчаянная, и он чувствовал себя виноватым в течение нескольких недель, пока ему не удалось выбросить ее из головы.

— Я был занят,— сказал он, и в его голосе гнев мешался с чувством вины.— Я не мог лететь к тебе и держать тебя за руку, дожидаясь, когда решатся твои проблемы. У меня были срочные дела.

— Я нуждалась в вас, а вы бросили меня в одиночестве. Я едва не покончила с собой.

— Однако этого не случилось, верно?

— Но я могла, а тебе было все равно.

Угроза самоубийства была любимым приемом Мелоди. Тед все это слышал сотни раз и решил больше не поддаваться.

— Ты могла бы покончить с собой,— спокойно сказал он,— возможно, нам было бы все равно. Мне кажется, тут ты права. Ты могла бы гнить недели, прежде чем кто-нибудь отыскал бы твое тело, и мы узнали бы обо всем только через пол-года. Но даже после этого я расстроился бы на пару часов, вспоминая о том, как все было раньше, но потом напился бы, или позвонил подружке, или сделал бы еще что-нибудь в таком же роде, и очень скоро обо всем забыл бы. И больше о тебе не вспоминал.

— Ты бы сожалел,— сказала Мелоди, пристально глядя на него.

— Нет.— Тед вернулся к бару и добавил себе еще виски.— Нет, не думаю, что я сожалел бы о чем-нибудь. Ни в малейшей степени. И не чувствовал бы себя виноватым. Хватит угрожать самоубийством, Мелоди, это тебе больше не поможет.

Гнев исчез с лица женщины, и она всхлипнула.

— Пожалуйста, Тед,— взмолилась она,— не говори таких вещей. Скажи, что тебе не все равно. Скажи, что ты будешь меня помнить.

Он хмуро посмотрел на нее.

— Нет.

Это было особенно трудно, когда она становилась такой маленькой, жалкой и уязвимой, когда она переставала его упрекать. Но он должен покончить с этим раз и навсегда, пора избавиться от преследующего его проклятия.

— Я уйду завтра,— смиренно сказала она.— Я не буду тебе мешать. Но скажи мне, что тебе не все равно, Тед. Скажи, что ты мой друг. Что ты придешь ко мне, когда я буду в тебе нуждаться.

— Я не приду к тебе, Мелоди. Все кончено. И я не хочу, чтобы ты приезжала сюда, или звонила, или посылала телеграммы, какие бы неприятности у тебя ни возникли. Ты меня поняла? Поняла? Я хочу, чтобы ты исчезла из моей жизни, а как только это произойдет, я постараюсь забыть о тебе как можно быстрее, поскольку ты отвратительное воспоминание.

Мелоди закричала так, словно он ударил ее.

— Нет! Нет, не говори так, помни обо мне! Ты должен. Я оставлю тебя в покое, обещаю, ты никогда больше меня не увидишь. Но скажи, что будешь меня помнить.— Мелоди резко вскочила на ноги — Я уйду прямо сейчас,— продолжала она.— Если ты этого хочешь, я уйду. Но сначала займемся любовью, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты мог меня вспоминать,— и она сладострастно улыбнулась и начала снимать лифчик.

Тед ощутил дурноту и со стуком поставил бокал на стол.

Ты сошла с ума! Тебе необходима профессиональная помощь. Но я не могу ее тебе дать и не собираюсь больше это терпеть. Пойду прогуляюсь. Вернусь через пару часов. Надеюсь, тебя здесь уже не будет.

Он шагнул к двери. Мелоди стояла и смотрела на него, держа в руке лифчик. Ее грудь стала маленькой и сморщенной, а на левой появилась татуировка, которой раньше не было. Эта женщина не вызывала у него ни малейшего желания.

— Я хочу дать тебе нечто, чтобы ты меня помнил,— пролепетала она.

Тед захлопнул за собой дверь.

Он вернулся в полночь, пьяный и угрюмый, твердо решив вызвать полицию, если Мелоди все еще не ушла, чтобы положить всему этому конец. Джек только что закончил дежурство. Тед остановился и устроил ему скандал за то, что впустил Мелоди и не предупредил о ее появлении. Однако привратник решительно все отрицал.

— Мистер Джирелли, в дом никто не входил. Я никогда никого не впускаю, не предупредив жильцов, вы же прекрасно знаете. Я работаю здесь шесть лет и ни разу никого не впустил без звонка.

Тогда Тед напомнил ему о свидетелях Иеговы, и они расстались врагами.